Фантазии Маурица Эшера

Гравюры Эшера рассматриваются многими учеными в качестве своеобразного дополнения к их трудам. Крупнейшие современные зарубежные физики, кристаллографы, математики делают их иллюстрациями к своим книгам. Издаются книги, посвященные истории возникновения и развития основных идей геометрии, где для доказательства тех или иных положений обильно использованы гравюры Эшера.

Связь своего творчества с наукой подчеркивал и сам художник, выпустивший, например, специально рассчитанный на кристаллографов альбом рисунков. Из всего вышесказанного, казалось бы, следует, что Мауриц Эшер является «художником ученых». Но это не так, потому что образы, созданные нидерландским мастером, отличает высокий художественный уровень, богатейшая фантазия, техническое совершенство исполнения, бесконечное разнообразие художественных решений.

М. Эшер. Автопортрет.
Литографские чернила, рисонок процарапыванием. 1948.

Мауриц Корнелис Эшер родился в Лиувардене, столице провинции Фрисланд в северной части Нидерландов. В городке Арнхейм он окончил среднюю школу, уже тогда проявляя большой интерес к рисованию. Затем Эшер по совету отца отправился в Гаарлем учиться архитектуре в Школе архитектуры и декоративных искусств. Одним из преподавателей здесь был известный голландский график Самуэль де Месквита, который заметил способности Эшера к графике и рекомендовал ему оставить архитектуру. Эшер, который понял к тому времени, что архитектура не его призвание, последовал этому совету и продолжил графическое образование под руководством Месквиты. С 1922 по 1935 год Эшер живет в Риме, каждую весну совершая длительные путешествия по итальянским селениям.

Разгул фашизма в тридцатых годах заставил его покинуть Рим и отправиться в Швейцарию. В 1941 году художник вернулся в Нидерланды, где жил в Баарне и Ларене до 1972 года. Таким образом, творчество Эшера можно разделить на два периода: «итальянский» и «голландский». Во время первого Эшер до 39 лет только путешествовал, собирая материалы. Во время второго — безвыездно жил в Голландии.

В ранних работах Эшера перед зрителем предстают фантастические пейзажи южной Италии, архитектурные памятники. Тщательно изображая все эти скалы, растения, облака, архитектурные детали, художник придает им какую-то «заостренность».

М. Эшер. Кастровальва.
Литография

При этом он стремится к некоему слиянию пространственных планов. Так, в литографии «Кастровальва» домики селения, расположенного глубоко в долине, смотрятся так же четко, как и растения на скале, с которой зритель обозревает ландшафт. Художник так строит формы, что они напоминают застывшие кристаллические массы. Облака, нависшие над селением, сгущаются в лед, а поля глубоко в долине сверкают как алмазные грани.

Эшер еще более усиливает фантастичность архитектуры южно-итальянских горных селений. В литографии «Город в южной Италии» природные формы и сотворенные рукой человека как бы составляют единое целое в этом чудовищном хороводе бесконечных кубо-образных структур. Природное и человеческое едино — вот мысль многих листов 1930-х годов. В работах итальянского периода Эшер настойчиво подчеркивает слияние пространства, бесконечность, развитие вглубь и вширь.

М. Эшер. Натюрморт с зеркалом.
Литография.

В литографии «Натюрморт с зеркалом» появляется тема четвертого измерения. Это программное произведение, а потому уместно поговорить о нем подробнее. Вначале мотив кажется простым: туалетный прибор со старым зеркалом на подставке, несколько бытовых предметов, отражающихся в зеркале, как и улица итальянского городка. Странности появляются, когда зритель начинает пристально вглядываться в изображение. Зеркало начинает изменять форму предметов: стакан расширяется, сито, вися щее сбоку от зеркала, в отраженном виде составляет чуть ли не половину изображения, улица круглится, запрокидываясь на зрителя. И самое неожиданное: отраженные предметы получили самостоятельную жизнь, став частью улицы.

Литографию «Натюрморт с зеркалом» отличает значительный художественный уровень: добротность передачи фактуры и материала каждого предмета, красота и многообразие цветовой гаммы; богатство черных, белых, серых тонов.

Тему для зеркала продолжает литография «Рука с отражающей сферой». Здесь тоже присутствуют два мира: реальный и отраженный. Реальному миру принадлежит рука Эшера, держащая сферу. Фантастическому — сам художник в сфере, где отражен также и его рабочий кабинет, странно искривившийся и вытянувшийся по эллипсу. Кресла, полки с книгами, висящие на стене эстампы — все приобрело необычайные формы, все подчинилось законам «искривленного» пространства сферы. Литографию эту отличает мастерство и вкус. Художник великолепно вписывает в сферу предметы, ритмически организует пространство отраженного интерьера, не просто фиксируя его, но создавая художественный образ, законченный и убедительный. Поражает тональное богатство листа, его цветовая насыщенность.

В столь убедительной передаче отраженного пространства Мауриц Эшер идет вслед за своими соотечественниками — великими нидерландскими живописцами XV века. При этом вспоминается «Портрет Джованни Арнольфини и его жены» Яна ван Эйка. Видное место в этой композиции занимает сферическое зеркало, висящее на стене, где отражается не только чета Арнольфини, но и сам художник, словно бы присутствующий в интерьере.

Мотив зеркала, часто встречающийся в творчестве мастеров Северного Возрождения, символизировал тайну мироздания, вечность. Эшер, продолжая эту традицию, включает в свои композиции зеркала и сферы не только как символ тайны, но и как зримый образ четвертого измерения.

М. Эшер. День и ночь.
Ксилография.

Обращаясь к традициям старой нидерландской живописи, Эшер пристально вглядывается в творчество крупнейшего мастера конца XV — начала XVI века Иеронима Босха. К 1935 году относится литография, изображающая деталь триптиха Босха «Сад земных наслаждений». Эшер выбирает мотив, где изображен сам Босх, с горькой и ироничной улыбкой созерцающий чудовищные создания собственного воображения. Правда, если в картине Босха торжествует ужас и скепсис, то у Эшера — удивленная восторженность перед силой человеческой фантазии. Поэтому и лицо Босха в литографии Эшера-радостно-удивленное.

Эшер пытается понять ту непостижимую способность старого нидерландского мастера создавать «сжатое» пространство, заполненное сотнями разнообразных, страшных образов на небольшой плоскости холста.

И еще одна особенность, сближающая творчество Босха и Эшера,— высочайший научный потенциал, стремление за причудливой формой скрыть глубокие мировоззренческие идеи, тесная связь с наукой своего времени. Так, современники Босха утверждали, что «его картины не фарсовые гротески, но книги великой мудрости и искусства». Художник был человеком необычайной эрудиции, глубоких знаний, поразительной художественной фантазии. Эти же качества отличают личность и творчество Маурица Эшера.

М. Эшер. Натюрморт и улица.
Ксилография. 1937.

«Все мои работы — это игры, серьезные игры»,— как-то сказал художник. Вот такой серьезной игрой выглядит гравюра на дереве «Натюрморт и улица». По своей трактовке пространства она близка «Натюрморту с зеркалом». В обеих работах комнатное и уличное пространство слиты воедино.

В «Натюрморте и улице» пространство цельно, но масштабы различны. Вначале возникает вопрос: или предметы на переднем плане абсурдно велики, или улица абсурдно мала? Затем вопрос конкретизируется: эти книги, достигающие каждая последне го этажа трехэтажного дома, карты, трубки, коробок спичек не принадлежат ли Гулливеру, позабывшему их на одной из улиц столицы Лилипутии? Перед нами зримое изображение двух разных измерений — тема, которую постоянно будет развивать М. Эшер.

М Эшер. Мозаика
Цветная линогравюра. 1936—1939.

Морское путешествие летом 1936 года вдоль побережья Испании, изучение мавританских мозаик в Альгамбре и Кордове стало своеобразным этапным моментом в творчестве Эшера. Сохранилось множество зарисовок удивительных мозаичных украшений дворца Альгамбры (Х!Ч — XV века) и мечети в Кордове (Х век), выполненных Эшером.

Мозаики Альгамбры насчитывают сто пятьдесят два различных вида орнаментального узора, покрывающего стены и потолки. В орнаменте нигде точно не встречается целиком один и тот же узор, а его отдельные элементы составляют разнообразные мелодии, близкие музыке и поэзии. В зале Лас Камас принцип непрерывного чередования темных и светлых «летящих» форм напоминает будущие гравюры Эшера. Мозаики Альгамбры, состоящие из регулярно повторяющихся основных геометрических фигур, которые могут продолжаться до бесконечности, поразили воображение Эшера. Его гравюры строятся теперь по типу калейдоскопических мозаик.

«Не то, что имеет форму куба, напоминает красотой своей фигуры человека,— писал еще в XVI веке великий немецкий ученый И. Кеплер,— а человек уподобляется кубу, словно искусно собранному иэ различных потребностей, как из элементов». И это подтверждает гравюра Эшера «Метаморфозы I» ч её постоянным превращением кубических форм в человеческие. Это движение от абстрактных, схематических форм к одушевлённым, исполненным жизни фигурам составляет главную суть работ.

М. Эшер. Кожура.
Ксилография. 1966.

Сохранились высказывания Эшера, собранные в одну небольшую статью под названием «Приближение к Бесконечности». Приведем несколько отрывков из нее.

«Почему я одинок в этом деле? Отчего никто из моих коллег-художников не интересуется фигурами, которые входят одна в другую? А ведь фигуры эти подчиняются неким вполне объективным законам, которые всякий художник мог бы использовать в своей работе!»

И не только художники, но и ученые, можно добавить при этом. Потому что иногда гравюры Эшера благодаря его художественной интуиции предвосхищали выдающиеся научные открытия.

«Чувствовал ли когда-нибудь художник или композитор желание приблизиться к Бесконечности посредством красок и звуков? Как можно выразить Бесконечность?..
Когда-то первобытный человек набрел на сверкающий кристалл. Он ударил по нему каменным орудием. Кристалл разбился и куски упали к его ногам. Человек поднял один из кусков, пристально вгляделся в него и был зачарован».

М. Эшер. Бельведер
Литография.

О том, насколько художнику удалось передать «иное» измерение, свидетельствует его всемирно известная литография «Бельведер», где схема четвертого измерения показана на геометрическом плане, брошенном у ног сидящего человека на скамейке и держащего модель этого измерения в своих руках. За его спиной как бы вырастает «бельведер», символизирующий тот странный мир, певцом которого стал замечательный мастер Мауриц Эшер.

Л. Дьяков

Дополнительная информация:
•  Соединение любимых М.Эшером тем диcкретности и трансформаций в проекте: Метаморфозы Маурица Эшера в мозаике из смальты