Илья Репин. «Бурлаки на Волге»

Эта картина знакома всем. Мы впервые узнаем о ней из школьных учебников, встречаем в книгах, календарях, на открытках. В популярности произведения нередко таится опасность: притупляется живой интерес к нему, возникает иллюзия достаточного знакомства, и вся глубина чувств, мыслей, стремлений художника может оказаться как бы ненужной зрителю. Творение же большого мастера выражает не только его духовный мир, но и существенные приметы эпохи. Поэтому-то можно снова и снова возвращаться к известной картине и, постигая ее, получать новые знания и впечатления.

«Бурлаки на Волге» — одна из вершин творчества Репина и русского искусства XIX века. Замысел полотна возник в студенческую пору, за два с лишним года до окончания Петербургской Академии художеств. Выросший на Украине, художник никогда не бывал на большой судоходной реке и впервые увидел бурлаков на Неве, в дачном пригороде столицы. Двигавшееся вдоль берега «темное, сальное, коричневое какое-то пятно» — так передавал впоследствии Илья - Ефимович свои впечатления — оказалось вблизи толпой впряженных в лямку людей, вид которых потряс художника. «О боже, зачем же они такие грязные, оборванные?.. Вот лохмотья!.. Лица угрюмые, иногда только сверкнет тяжелый взгляд из-под пряди сбившихся висячих волос, лица потные блестят, и рубахи насквозь потемнели... Вот контраст с этим чистым ароматным цветником господ!»

И. Репин. Канин в лямке. Волга у деревни Воровской.
Карандаш. 1870.

И. Репин. Голова бурлака Ильки-моряка.
Карандаш. 1872.

С этого дня Репин, по его словам, «не мог отделаться от бурлаков» и бессчетное число раз рисовал по памяти группу, фигуры, лица. «А, 6ypлаки! Задело-таки тебя за живое?» — воскликнул Федор Васильев, наблюдая за товарищем. Талантливый пейзажист, такой же, как Репин. малоимущий, он вызвался добыть через покровителей необходимую сумму для поездки на Волгу. Где же, как не на великой русской реке. можно было увидеть и понять настоящих бурлаков, тяжкий труд которых издавна использовался здесь как самый дешевый, где зародились и некрасовские строки: «Выдь на Волгу, чей стон раздается...»

Хлопоты Васильева увенчались успехом. В небольшой компании художников целое лето проработал Репин в местечке Ширяев Буерак, недалеко от Самары. Широкие просторы реки. Знакомство с бурлаками. Эскизы, этюды, рисунки с натуры. Волга-матушка вознаградила его по-царски, широко и щедро: дав обширный материал для сердца и ума, помогла и в живописных открытиях. «Все мы почувствовали какую-то новизну и в средствах искусства,— вспоминал Илья Ефимович,— и во взгляде на природу; мы постигали и ширь необъятную, и живой колорит вещей».

И. Репин. Бурлаки, идущие вброд.
Масло. 1872. 62 х 97.

Вернувшись в августе 1870 года в Петербург, Репин предъявил свои летние работы начальству Академии художеств. в конференц-зале устроили импровизированную выставку. По свидетельству критика В. Стасова, этюды и эскизы «были поразительны», в Академии «было точно гулянье, так туда толпами и ходили художники».

Неожиданно для автора среди лиц, высоко оценивших его работы, оказался и вице-президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович. Брат Александра III, он был фигурой, типичной для правящих «верхов»,— человек властный, не терпящий ослушания. Вместе с тем среди членов царской семьи Владимир Александрович выделялся образованностью и художественным вкусом — таково было мнение современников. В молодости (а он был на три года моложе Репина) великий князь склонялся к либерализму, ратовал за национальную художественную школу, поддержку отечественных талантов. Молодой вице-президент явно заинтересовался незаурядным дарованием, появившимся в стенах императорской академии, и выразил желание приобрести будущую картину.

И. Репин. Бурлаки на Волге. Эскиз
Карандаш. 1870.

Репину предстоял трудный год — последний курс академического обучения, работа над заданной программой (так называли темы выпускных картин для конкурса на получение золотых медалей) — евангельским рассказом об одном из чудес Христа — воскрешении 12-летней дочери Иаира, начальника синагоги. В процессе разработки композиции интуиция реалиста и психолога подсказала Репину нетрадиционное решение: не условная отвлеченность легенды привлекла его, но человеческая драма, воплощенная художником почти с жизненной достоверностью.

Например, сколько чувств вложил Репин в образ Иаира, взволнованно и напряженно ожидающего чуда. Тем не менее реалистическую интерпретацию деяний Христа от изображения бурлаков, тянущих баржу, отделяла все же немалая дистанция. А волжские впечатления не давали покоя. Да и странную прихоть великого князя приходилось иметь в виду. И обе картины — дипломная и «своя» — обдумывались и писались попеременно.

Когда до конкурса на медаль оставалось более полугода, Репин, казалось бы, успел завершить «Бурлаков» — отправил картину на выставку Общества поощрения художеств и удостоился первой премии. Но неспокойствие души и требовательность к себе отличали Илью Ефимовича смолоду. Уже давно получил он высшую награду Академии за «Воскрешение дочери Иаира», миновала дата предполагавшегося отъезда за границу, а художник все медлил. Более того, подал прошение – разрешить ему половину назначенного для совершенствования срока провести в России. Разрешение дали, и еще почти два года Репин переделывает, переписывает полотно. Потому-то нам неизвестна та — первая картина, отмеченная Обществом поощрения художеств: она закрыта живописью второго, окончательного варианта.

И. Репин. Бурлаки на Волге. Фрагмент картины.
Масло. 1870 — 1873.

Летом 1872 года художник снова на Волге пишет этюды, делает композицию «Бурлаки, идущие вброд». Осенью приехавший из Москвы П. М. Третьяков посетил репинскую мастерскую. Он очень хочет иметь будущую картину в своей галерее и просит автора попробовать договориться с заказчиком. Быть представленным в коллекции Третьякова — большая честь для художника. Но польщенный Илья Ефимович оказался в трудном положении: из конторы князя ему уже выплатили значительный аванс, а сам Владимир Александрович находился в отъезде.

Наконец, в начале 1873 года трехметровое полотно завершено и отправлено на выставку. Уже размер его поражал воображение. Никогда еще картина «бытового жанра» не возводилась в ранг эпического произведения, как бы приобретая права «исторической живописи».

...По горячему песку почти прямо на зрителя движутся бурлаки. Разные судьбы и характеры связались общей бечевой. Молодой, не привыкший к лямке Ларька. А рядом — бывалый, еще крепкий старик. В конце упряжки низко склонился человек, до предела изнуренный. Впереди — самые выносливые: бывший моряк с недобрым взглядом (при переделке картины Репин поднял его опущенную голову), потемневший от солнца могучий бурлак-боец, наконец — Канин, любимый персонаж Репина. Этот вполне реальный человек, бурлачивший десять лет, прежде был священником, пел в церковном хоре. Что так круто повернуло его жизнь?.. Там, на Волге, Канин с его умным, проницательным взглядом, сдержанностью и незлобивостью всецело завладел мыслями живописца. «Я иду рядом с Каниным, не спуская с него глаз,— описывает волжскую поездку Репин, я до страсти влюбляюсь во всякую черту его характера и во всякий оттенок его кожи и посконной рубахи!» Художнику кажется, что Канин подобен древнему философу, попавшему в рабство к римлянам. С ним Репин связывает представление о могучей, дремлющей в русском народе силе, которую нельзя подавить... Емкое по содержанию полотно — не просто о тяжести бурлацкого труда, но о судьбе народа, его терпении, о затаенном в нем внутреннем бунтарстве. В ту народническую эпоху эти фигуры и лица будоражили мысли.

Картина имела необычайный общественный резонанс. «Со смелостью у нас беспримерной,— писал Стасов о Репине,— он оставил и последние помыслы о чемнибудь идеальном в искусстве и окунулся с головою во всю глубину народной жизни, народной щемящей действительности». По мнению критика, автор «владеет средствами своего искусства с такою силою, красотой и совершенством, как навряд ли кто-нибудь еще из русских художников». Посетив выставку, растревоженный Достоевский записал в дневнике: «Ведь эта бурлацкая партия будет сниться потом. Нельзя не подумать, что должен, действительно должен народу!»

И. Репин. Бурлаки на Волге.
Масло. 1870 — 1873. 131,5 x 281

Картину приветствовала передовая часть общества. Но реакционная пресса обрушилась на художника с нападками. «Припомните, сколько лаю было на «Бурлаков»,— писал Репин другу-художнику несколько лет спустя. Бывший ректор Академии художеств Ф. А. Бруни, автор монументального холста «Медный змий», полагал, что «Бурлаки на Волге» — это «величайшая профанация искусства». Вокруг репинского произведения разгорелась полемика. Например, один из журналистов бранил живописца за «дурно понятый реализм», за «взятую напрокат из сомнительных произведений литературы идейку о тяжести бурлацкого труда».

В то время, как Третьяков с нетерпением ожидал решения вопроса о картине, великий князь Владимир Александрович все еще находился в отъезде. Репин с гордостью уведомляет Павла Михайловича: «Картина моя на выставке оказалась колоритной; и от всех я слышу только лестные отзывы — публика толпится». Художник стремится утешить своего корреспондента: дело еще не решено, может быть, великий князь захочет купить что-то другое например, привезенное из Рима огромное полотно Г. Семирадского «Грешница». Но, вернувшись, наконец в Петербург, Владимир Александрович подтверждает свое намерение. Контора князя производит с Репиным окончательный расчет.

Ни Репин, ни Третьяков, по-видимому, не могли себе представить, что столь народное по содержанию и «неакадемические» по форме произведение не только привлечет внимание великого князя, но без колебаний будет приобретено им. Еще до водворения в княжеские покои полотно отправили в Вену на Всемирную выставку.

Выехавший за границу с женой и дочкой, Репин побывал на выставке, видел там свое детище и удостоился бронзовой медали «За искусство». После этого картина, окончательно разлученная с автором, начала отдельное бытие. «А надо правду сказать, снова вспоминает Репин,— что великому князю картина эта искренне нравилась. Он любил объяснять отдельные характеры на картине: и расстригу-попа Канина, и нижегородского бойца, и нетерпеливого мальчишку; я слышал собственными ушами, с каким интересом он объяснял все до самых последних намеков даже в пейзаже и фоне картины».

Как показывают архивные документы, полотно постоянно покидало дворец великого князя, переезжая в здание Академии художеств. Здесь ее копировали ученики и начинающие живописцы, неизменно находя поддержку со стороны вице-президента. В этой практике сказалось не только личное отношение Владимира Александровича к произведению, но и отразилась политика Академии.

Издавна находясь в подчинении императорского двора, официальная и верноподданная, она не раз подвергалась критике демократических кругов за консерватизм. Своего рода канонизация новаторского произведения Репина, ставшего одним из ведущих художников-передвижников, как бы опровергала эти упреки, демонстрируя широту и прогрессивность эстетических установок академического начальства. В заключение заметим, что пристрастие великого князя к «Бурлакам» имело значение для истории Русского музея: навсегда оставшись в Петербурге — Петрограде, картина в конце концов оказалась в этом крупнейшем собрании страны.

М. Шумова, кандидат искусствоведения, 1990