Формула Павла Филонова

Павел Николаевич Филонов (1883-1941) — уникальная фигура не только русской и советской живописи, но и всего искусства ХХ века. Художник необыкновенной цельности, искренности и чистоты, поразительного бескорыстия. Человек-легенда, он был первооткрывателем своей, неведомой до того, земли. По сложнейшему синтезу различных, взаимоисключающих творческих методов, по напряженности трактовки абстрактной формы, по ее трагической насыщенности трудно поставить кого-либо рядом с ним. Метод художника оригинален, в своих произведениях он сумел соединить противоположные начала — аналитическое и интуитивное. У Филонова они не смягчают друг друга, а, наоборот, проявляются с невероятной остротой.

Весь жизненный путь мастера был исполнен фанатического стремления открыть первоосновы бытия и творчества и затем с максимальной силой и глубиной воплотить свои находки в искусстве. Будучи человеком огромной требовательности к себе, он во всем стремился дойти до абсолюта, считая это высшим нравственным долгом.

Павел Николаевич Филонов

Его биография в чем-то показательна для эпохи — в ней много будничного труда. Проблески успеха, славы, всеобщего внимания носили часто скандальный оттенок — это относится и к дореволюционной эпохе. Например, ажиотаж и споры вокруг постановки трагедии «Владимир Маяковский» 1913 года, где Филонов выступал в качестве оформителя спектакля, или же события 1929-1930 годов, когда готовилась к открытию персональная выставка, так в конце концов и не показанная широкому кругу зрителю.

Живописец родился в Москве, в рабочей семье. По его собственным свидетельствам, рисовать начал в трех-четырехлетнем возрасте. Серьезную профессиональную школу прошел в частной студии академика Л. Е. Дмитриева-Кавказского, был вольнослушателем Академии художеств. Как член объединения «Союз молодежи» участвовал в выставках. Подобно И; Н. Крамскому, Филонов занимался ретушью фотографий для заработка. Рисовал рекламные плакаты папирос «Трезвон» и «Добрый молодец», оберток для мыла, карамели.

Оригинальная живописная система, разработанная художником, пользовалась успехом. Начиная с двадцатых годов у Филонова появились последователи и ученики. Нужно отметить, что ни у одного из лидеров русского авангарда не было такой многочисленной школы.

П.Н.Филонов. Воин
Масло. 1915
Государственный Русский музей

Идеальные первоосновы жизни мастер видел в природе и воспринимал ее как средоточие незамутненной нравственности и чистоты. Цивилизацию же считал враждебной всему человеческому в человеке. Это нашло отражение в ряде ранних работ, где мироздание предстает в виде хаотичной и агрессивной вселенной. Добро и зло живут рядом. Не обманываясь внешним, описательным, красивым, он ищет ответы на сложные вопросы, вновь встающие перед людьми.

П.Н.Филонов. Коровницы
Масло. 1914
Государственный Русский музей

П.Н.Филонов. Портрет Е.Н.Глебовой
Масло. 1915
Государственный Русский музей

Революцию Филонов воспринимал как космически-стихийный порыв, возвращающий миру нравственную чистоту и близкие художнику идеалы самоотверженности и подвижничества. Однако в дальнейшем живописец увидел торжество бюрократической машины над революционной первозданной стихией и, как следствие,— иссякание общечеловечески-нравственного порыва. Преданный революции, художник стремится с помощью своих творческих формул выразить идеальную революционную сущность в усложненно-трагическом утверждении темы. Наивысшего напряжения искания живописца достигают к началу двадцатых годов, воплощаясь в картине «Формула петроградского пролетариата», справедливо считающейся одной из вершин его творчества.

В течение всей жизни Филонов работал с помощью открытого им метода аналитического искусства. Суть его сводилась к тщательной проработке каждой точки плоскости картины, чтобы связанные с ней линия, форма и цвет производили на зрителя необходимое эмоционально-психологическое воздействие. Характер же живописной пластики и ее распределение на плоскости картины диктовались одной интуицией художника.

Увлекаясь искусством примитива, Филонов открывает для себя геометрический орнамент африканских древ некон голезских ритуальных масок. Убежденный в существовании незримого «бесконечного мира явлений физических, химических, биологических, космического либо анатомического происхождения», мастер стремится показать его с помощью языка ритмизированных формул. Он пытается по-своему выразить революционную тему, и чем больше проходит лет со времени октябрьских событий 1917 года, тем более мучительно-сложным и драматичным становится воплощение. Но все же остается какое-то созидательное начало, зыбкий просвет надежды.

П.Н.Филонов. Формула петроградского пролетариата
Масло. 1920-1921
Государственный Русский музей

При первом взгляде на картину «Формула петроградского пролетариата» зритель испытывает такое чувство, словно заглянул в бездну. Перед ним предстают какие-то фантасмагорические головокружительные вихри. Они то уплотняются, то рассеиваются, высветляются, становятся назойливо-интенсивными, застывают, упорядочиваются, то вдруг дематериализуются в сильнейшем энергетическом порыве. Треугольники, полосы, кольца, лучи рассекают друг друга, деформируются и дробятся в неуловимо меняющемся ритме. Местами из этого потока внезапно выплывают стилизованные конкретные очертания — смутные человеческие силуэты, лица, кисти рук, странные скалообразные постройки. Вдруг среди мечущихся полос и линий возникает, как мистическое видение, маленькая двуколка, запряженная лошадьми. Колорит картины мозаически пестр и напряжен: всюду рассеяны пламенеющие красные осколки, их охлаждают пепельно-голубые, последние берут верх и консолидируются в полупрозрачные застывшие сферы.

Среди форм такая же борьба идет между агрессивными лучевыми остроугольными элементами и пытающимися внести умиротворение большими, тающими, порой вибрирующими от напряжения кругами. Но присуща ли полотну внутренняя закономерность движения и размещения всех составных элементов этой фантасмагории, наделена ли она реальным содержанием?

С точки зрения композиции, было бы безусловной натяжкой утверждать, что ни один элемент картины нельзя поменять с другими местами без ущерба для ее архитектоники, что является непреложным правилом для любой композиции Малевича. Определенная закономерность в построении картины, однако, просматривается. Можно выделить две основные ее сферы — правую часть, где царит вакханалия геометрии, и среднюю, где абстрактное буйство стихает и из пучины цепких сплетений рождаются и выплывают лица, пальцы рук, дома. Левая часть картины не обладает такой выраженной самостоятельностью: верхний и нижний углы ее заполнены абстрактной формой, но посередине в нее вторгается более спокойный ритм и символика средней части.

Свой неповторимый мир Филонов творит с филигранной сделанностью. Любое столкновение или наложение элементов рождает неповторимый, единственно верный цветовой эффект, неожиданную деформацию реагирующих форм. Поражает одержимость художника, стремящегося проследить до конца и зафиксировать путь каждого ничтожнейшего луча, затерянного среди водоворотов геометрических структур. Иногда такой луч, натыкаясь на препятствия, гаснет, но отголоски его еще продолжают судорожно лететь разрозненными импульсами по другую сторону преграды, пока наконец не угасают окончательно. Весь этот мир живет какой-то своей внутренней стихийной жизнью безжалостной смертельной борьбы, и зрителя не оставляет чувство, что художник выстрадал каждый из 28,5 тысячи элементов картины.

Стихия достигает апофеоза в верхнем углу правой части холста. Расположенные на этом участке круги, обычно как-то сдерживающие геометрические оргии, распыляются, не выдерживая динамического напряжения, и на их месте образуются чудовищные воронки, в которые низвергаются дробящиеся элементы. Кажется, что художник стремится здесь исчерпать этот первородный схематический мир и, вглядываясь в глубь воронок-колодцев, пытается узреть на дне их какую-то основу, не видя ничего, кроме бесконечного дробления.

Созидательное начало рождается по другую сторону полотна — там, где появляются реальные зримые очертания. Мир символов, расположенный в средней части картины, развертывается на относительно спокойном отвлеченно-геометрическом. фоне, утрачивающем динамизм и своеобразие форм, цветовую интенсивность. Этот фон создается гармоничным потоком вертикальных прямоугольников разных размеров, выдержанных в прозрачных тонах.

Характерно, что для человеческих символов Филонов избирает лики и кисти рук. Центральное положение в этом мире занимает расположенный в верхней части картины вибрирующий сгусток двоящихся лиц и глаз — при желании в нем можно найти и нечто сходное с языческими ритуальными масками. Это образование является кульминационным центром картины. Рядом, из-под рук человеческих, выходит вертикальная вереница сотворенных зданий, опускающаяся вниз. И параллельно сквозь абстрактную форму прорастают две огромные высветленные, словно спускающиеся с небес, человеческие ноги, символизирующие вместе со зданиями прочную опору, которую создает себе творящее сознание, чтобы выжить в безжалостном мире геометрического безумия.

Вся эта цепочка: первородная форма — творящий центр — созидающие руки — воздвигнутые здания — представляет символ судьбы творческого преображения. Очевидно, это и есть приобретающая вселенское значение филоновская формула всепоглощающей идеи. Она венчает построенную для ее выражения грандиозную геометрическую симфонию.

П.Н.Филонов. Тракторный цех Путиловского завода
Масло. 1930-е
Государственный Русский музей

В тридцатые годы в творчестве Филонова теряется нота пафоса, нарастает ощущение сумятицы и неразберихи. Официального признания его работы не получают. Однако его поддерживают ученики, выросшие в одно из наиболее сплочённых творческих объединений "Мастера аналитического искусства (МАИ)". Павел Николаевич Филонов погиб в осаждённом Ленинграде в декабре 1941 года, став одной из жертв блокады.

Всматриваясь в работы мастера сегодня, необходимо отметить, что Филонов неизмеримо превосходит своих современников — родоначальников абстракционизма — в эмоциональной напряженности, глубине и силе выражения символического содержания, в абсолютной духовной значимости творчества. Нельзя, конечно, не признать, что в целом искусство художника чересчур усложнено, элитарно, но хочется верить, что время сделает его доступнее для восприятия. По крайней мере, уже сейчас нет сомнения, что путь художника — это творческий подвиг огромного значения.

С. Гурьев

Филонов об искусстве

 •   Завоевателем откровений и тайн искусства сделаться нельзя, не быв чернорабочим искусства.

 •   Я художник мирового расцвета — следовательно, пролетарий. Я называю свой принцип натуралистическим за его чисто научный метод мыслить об объекте, адекватно исчерпывающе провидеть, интуировать.

 •   Правда искусства — это правда анализа. Действующая сила искусства — это действие правды, добытой анализом и выявленной живой, говорящей формы.

 •   Изучай буквально все, что есть во внешнем мире, и все, что есть в твоем внутреннем мире (так как ты сам — кусок природы), во внутреннем мире любого человека.

 •   Искусство не признает разделения на правых, на левых. Различие есть, но оно в обращении с материалом.

 •   Начав любую работу, доведи ее до совершенства, доработай ее до конца, выверяй ее постоянно. Из любой начатой работы стремись сделать равную любой из лучших вещей на свете или превзойти их.

 •   Самое главное в работе — упорство в достижении поставленной цели и точность умственного расчета. Смотри на работы лучших мастеров — увидишь, что они только этим сильны. Это в них главное. Мастер хотел только правды и за правду в работе боролся изо всей силы. Мастер считал за позор ошибиться в расчете или отступить от поставленной цели.

 •   Надо как можно больше читать и изучать. В выработке своего мировоззрения и образования читай непременно биографии и автобиографии всех выдающихся людей, читай их все, какие найдешь. Отсюда ты возьмешь много нужного. Ты поймешь, как тяжелым трудом и силою анализа и упорной борьбой они достигли, великие люди, своей цели, как учились и боролись. Непременно начни писать дневник по искусству. Опиши, начиная с твоего рождения, твои мысли по искусству, встречи и разговоры, каждый интересный случай по искусству, политике и экономике. Пиши коротко, толково, без прикрас. Учись грамматике. Напишешь — перечитай и непременно исправь.

 •   Пиши четко, рисуй каждую букву, это научит выдержке и самодисциплине.

Е. Кибрик о П.Н.Филонове

Высокий, в серой «толстовке» с поясом, в солдатских ботинках, с бритой головой и лицом твердым, как бы вычеканенным, с пристальным взглядом. Каждое слово он четко вбивал, как гвоздь в стену. Казалось, он был сделан из того материала, из которого делаются пророки. Во всем его облике было нечто неподкупно-убежденное, за словами чувствовалась глубина мысли, глубина внутреннего мира необыкновенного человека. Он произвел на меня прямо-таки гипнотизирующее впечатление. Его речь была удивительно логичной. Он развивал мысли о «революции в мировом искусстве». О том, что изобретенное им «аналитическое искусство» начинает новую эру в мировом искусстве, открывая дорогу новому содержанию, каким является внутренний мир художника, непосредственно выражаемый непрерывно изобретаемой художником формой. На этом пути, не связанный ни темой, ни сюжетом, художник дает полную свободу своей интуиции, причем одинаково хороша любая форма и любой цвет. Единственное, что делает этот процесс явлением искусства,— это «сделанность», открытая Павлом Филоновым.
Из книги «Работа и мысли художника». Москва, 1984.