Книжная графика Н.В.Кузьмина

Творческое наследие этого мастера книжной иллюстрации уникально и емко — в течение семидесяти лет он работал оригинально, плодотворно, новаторски. Стремительные, легкие, изящные «узоры» лаконичного и отточенного рисунка художника сделали для многих поколений читателей более понятными, притягательными такие шедевры русской литературой как «Евгений Онегин» Пушкина, «Горе от ума» Грибоедова, «Маскарад» Лермонтова, «Записки сумасшедшего» Гоголя, «Очарованный странник» Пескова, рассказы Чехова, а также произведения зарубежных писателей — Шекспира, Руссо, Гете, Золя, Доде.

Н. Кузьмин.
Н.В.Гоголь. «Записки сумасшедшего»
Иллюстрация.
Тушь. 1959.

Таланту Кузьмина было подвластно все — от короткой, чуть легкомысленной пушкинской эпиграммы до обстоятельных характерных сатирических рисунков к прутковским «Плодам раздумья». Николай Васильевич говорил: «Первая добродетель иллюстратора — умение читать». И он умел читать — чувствовать время и историческую среду повествования, глубоко проникать в авторский стиль, в самый дух произведения, деликатно соответствовать малому лирическому высказыванию и широкому драматическому действию.

Н. Кузьмин.
А. С. Грибоедов. «Горе от ума»
Иллюстрация.
Тушь. 1949.

«Над вымыслом слезами обольюсь» — эту крылатую фразу художник полностью разделял, работая над книгой. Влюбленный в Пушкина, в ХИ век, в фантастичность и лаконизм русского лубка, в рукодельную трепетную сущность искусства иллюстратора, мастер оставил заметный след в отечественной книжной графике. На склоне лет в замечательной непринужденной прозе он пытался воскресить страницы былого, любимые образы, заветные книги, секреты труда над литературным произведением. Предлагаемые читателям выдержки из воспоминаний Н. В. Кузьмина продемонстрируют его творческий метод и глубоко интеллектуальную, исполненную артистизма природу искусства этого неповторимого мастера.

Заметки об иллюстрации

Сознательное отношение к искусству начинается с вопроса: а кто это сделал? Этот вопрос впервые пришел мне в голову в детские uоды, когда, рассматривая иллюстрации в журнале «Родина», я начал примечать какие-то особенные картинки, совсем непохожие на другие, и заинтересовался их автором. Из подписи я узнал, что нарисовал эти так вocхитившие меня картинки художник Доре. Так мне стало известно имя знаменитого французского иллюстратора, и это первое знакомство запечатлелось в моей памяти как важное событие моего детства. Я самостоятельно, без подсказки взрослых, «открыл» для себя художника, и после этого, встречая его рисунки в журналах, я безошибочно угадывал руку Доре, даже не глядя на подпись. Это угадывание доставляло мне тогда огромную, окрыляющую радость, и чем больше я знакомился с работами Доре, тем влюблялся в него сильнее...

Репин, всегда скромный и излишне строгий по отношению к себе, считал, что искусство иллюстрирования ему недоступно. Когда ему предложили сделать рисунки к «Тарасу Бульбе», он после неудачных проб и попыток отказался. «И сколько помарал бумаги, сколько порвал»,— сокрушенно говорил он заказчику. «Есть же счастливцы, которым дан дар иллюстратора. Вы смотрите — Доре, что за дивный талант, что за фантазия, какие сцены, какие способности у человека перерабатывать то, что дает ему литературное произведение. И творить на этом поистине чудеса...»

В этом Репин, по-видимому, прав. Действительно, существует тип художника, который проявляется наилучшим образом только в качестве иллюстратора. Ведь тот же Доре, желая быть универсальным, писал картины маслом, ваял статуи и претендовал всерьез на признание в качестве живописца и скульптора. И все же остался он в истории искусства только как гениальный иллюстратор. И пример Доре в этом роде не единственный среди рисовальщиков романтической эпохи...

Н. Кузьмин.
А. С. Пушкин. «Граф Нулин»
Иллюстрация.
Тушь. 1959.

У каждого художника свой путь в искусстве, но иллюстратора отличает в особенности многообразная нагрузка памяти. Он имеет дело с литературой разных стран и времен, и от него требуется постижение духа литературного произведения и той эпохи, в которой живут и действуют герои. Иллюстратор обязан держать в памяти уйму вещей. Он должен помнить, в какие платья одевалась, какую прическу носила и на каких креслах сидела Татьяна Ларина, в каких палатах жил и на какой кровати спал храбрый царь Додон, он должен знать, как запрягается русская тройка и что такое «пахви» и «паперти» в снаряжении верхового коня, как выглядит печь в крестьянской избе и какой формы окна во дворце короля Артура. Он должен заприметить, как отражаются на человеческом лице и в жестах радость и горе, боль и отчаяние, великодушие и скупость, ибо ему придется передавать душевные движения литературных героев. Все эти «заготовки» накапливаются в кладовой памяти всю жизнь...

Н. Кузьмин.
«Круг царя Соломона»
Обложка.
Тушь. 1964.

...Бабушка тяжело вздыхает, оставляет коклюшки и раскрывает свой сундучок. Крышка от сундука оклеена изнутри пестрыми этикетками от чая, а среди прочего бабушкина добра в нем хранится ветхий листок с картинкой и надписью: «Гадательный круг царя Соломона, или Предсказатель будущего в 150 ответах«. На картинке изображен голый старик с повязанным под брюхом полотенцем. Он, согнувшнсть держит на плечах большой круг с цифрами Из середки круга глядит солнечный лик, а цифры идут от солнца как лучи. Наставление к гадание гласит: «Кто желает узнать будущее, то взять зерно и бросить в середину круга и под тем числам узнать судьбу, упадет зерно, искать ответ на задуманное...«

Н.В. Кузьмин. Из воспоминаний